Россия превращает украинских военнопленных в «террористов» через пытки и манипуляции

Утром 13 августа 2022 года в квартиру 32-летнего украинца Артема Баранова в оккупированной российскими войсками Новой Каховке вломились полтора десятка вооруженных людей. Артема и его друга, который во время рейда был в квартире, обвинили в «корректировке огня для ВСУ». При захвате Баранову угрожали, что «зарежут его и вывезут по кускам», так что «никто не сможет собрать».

Артема оговорил другой житель города Виктор Кушнаренко, которого российские военные захватили, когда тот фотографировал последствия обстрелов. Кушнаренко тоже заподозрили в работе на украинскую сторону. Чтобы спастись от плена, он стал называть имена «сообщников», в том числе Баранова.

Оккупанты обещали родным Артема отпустить его через несколько дней. Вместо этого его перевели в лагерь для военнопленных в аннексированном Севастополе под предлогом того, что он якобы «представлял угрозу российским вооруженным силам». Из Крыма украинца отправили сначала в Волгоградскую область, а затем в СИЗО-1 Ростовской области, где, по словам его сокамерника, вернувшегося в Украину после обмена, заключенных регулярно пытали, избивали, заставляли учить гимн России и петь «Катюшу» и «Я русский» на камеру.

В феврале 2023 года российские власти возбудили против Баранова уголовное дело о оценке омбудсмена Украины Дмитрия Лубинца, к декабрю 2024 года в российском плену находились более 16 тысяч украинских гражданских. О судьбе большинства из них ничего не известно.

Украинским правозащитникам удалось найти и отследить лишь часть попавших в плен. Согласно отчету экспертной группы «Сова» и «Центра гражданских свобод», после 24 февраля 2022 года уголовному преследованию в России подверглись 543 гражданина Украины, 307 из них — гражданские. Это достоверно подтвержденные кейсы.

Чаще всего украинцев преследуют по статьям стало известно в октябре 2024 года. Силовики похитили ее в апреле 2023 года, но в Минобороны подтвердили статус задержанной и разрешили один звонок ее отцу лишь в августе 2024 года.

Савва отмечает, что вопреки международным обязательствам Россия не уведомляет Международный комитет Красного Креста о захваченных украинцах и не создала Национального информационного бюро, как того требует Женевская конвенция. Вместо бюро функционирует горячая линия Минобороны. Если украинского гражданина захватывают на поле боя, задерживают на оккупированной территории или во время фильтрации, об этих случаях никто не сообщает.

Вопреки международным обязательствам Россия не уведомляет Международный комитет Красного Креста о захваченных украинцах

Какая-то официальная информация появляется у родственников похищенных только с начала ведения уголовного процесса. До этого российские власти в лучшем случае могут подтвердить, что человек задержан «за противодействие специальной военной операции», но «в целях безопасности» его местонахождение не разглашается.

Путь в плен

Для содержания похищенных украинцев российские власти используют целую сеть тюремных учреждений как на российских, так и на оккупированных территориях. По данным Associated Press, в 2023 году на оккупированных территориях действовало не менее 63 мест лишения свободы, а к 2026 году, по решению правительства, там должны открыться еще 25 колоний и 6 центров содержания. ООН в докладе за июль 2023 года сообщала свои цифры: 37 учреждений в России и Беларуси и 124 — на оккупированных территориях.

В России «Центр гражданских свобод» к осени 2024 года насчитал 182 места принудительного содержания украинцев. Журналистам из AP удалось подтвердить существование как минимум 40 российских колоний для содержания украинских граждан. Одна из них — ИК № 2 в Ростове.

Но прежде чем попасть в колонию, захваченные украинцы проходят через издевательства в следственных изоляторах. Одним из самых известных своими пыточными условиями стал СИЗО-2 Таганрога. В прошлом здесь находились арестованные подростки и женщины с детьми, но с начала войны учреждение стали использовать как тюрьму для украинцев (об этом подробно рассказывала «Медиазона»).

Украинцы называют таганрогский СИЗО-2 «адом на земле». Родственники заключенных рассказывают, что в изоляторе людей пытают током и избивают палками до переломов. Арестованных могут на протяжении нескольких дней кормить только отварной капустой, что приводит к сильной потере веса. Кроме того, в СИЗО нет надлежащей медпомощи, жалобы остаются без ответа, посылки с продуктами и предметами гигиены не передают арестантам, к ним не пускают ни адвокатов, ни священников.

Пыткам при захвате и содержании под стражей подвергли 90% гражданских украинцев и 84% военных, следует из доклада Управления Верховного комиссара ООН по правам человека за март 2024 года. В документе говорится, что все недавно освобожденные пленные подвергались избиениям, ударам током, длительному одиночному заключению. Распространено было и сексуализированное насилие в отношении и женщин, и мужчин.

«Работницы столовой осуществляли террористическую деятельность»

Суды над украинцами ведутся в конвейерном режиме — и на оккупированных территориях, и внутри России. По данным, предоставленным The Insider правозащитным центром «Мемориал», с июня 2023 года Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону взял на рассмотрение 195 подобных дел и вынес 117 приговоров по ним.

Самым массовым из «украинских» дел стал процесс в отношении военнослужащих «Азова», обвиняемых в участвовали непосредственно в боевых действиях. Российские журналисты назвали этот процесс «делом поварих», поскольку большинство подсудимых женщин служили в «Азове» именно в этой должности. На заседаниях обвинение так и утверждало: «Работницы столовой осуществляли террористическую деятельность».

Все проходящие по делу военные были захвачены в марте–апреле 2022 года: похищены из дома, взяты в плен в «Азовстали» или задержаны в ходе фильтрации при попытке покинуть Мариуполь. Адвокаты подчеркивали абсурдность обвинений в терроризме: российские власти признали «Азов» террористической организацией только в августе 2022 года — спустя почти полгода после задержания обвиняемых. МВД и Нацгвардия Украины, в связи со службой в которых причислили к террористам других фигурантов дела, в списке таких организаций и вовсе не значились. Адвокаты также указывали, что, согласно Женевской конвенции 1949 года, участником которой является Россия, комбатанты не могут быть привлечены к уголовной ответственности за сам факт военной службы.

Российские власти признали «Азов» террористической организацией только через полгода после задержания обвиняемых в участии в ней

Фигурантов «дела поварих» пытали, чтобы добиться нужных следствию показаний. В июле 2024 года стало известно о смерти в СИЗО одного из обвиняемых — жителя Мариуполя Александра Ищенко (на момент задержания ему было 53 года). Согласно результатам вскрытия, причиной гибели стал шок в результате множественных переломов ребер и закрытой травмы грудной клетки, полученных путем «контакта с тупым предметом». Дело против Александра было прекращено.

Кто делает экспертизу суду

Как утверждает ростовская газета «Молот», Южный окружной военный суд выносит решения по делам «укронационалистов», опираясь на «экспертную оценку» созданного весной 2024 года Центра Восточнославянских исследований. Руководитель центра Максим Васьков — доктор социологических наук со специализацией по истории Украины и профессор кафедры зарубежной истории и международных отношений Южного федерального университета в Ростове-на-Дону. В военном суде его опрашивали в качестве «эксперта-украиниста» на процессах батальонов «Азов» и «Айдар».

Васьков числится членом Союза журналистов России. С начала полномасштабного вторжения он активно выступает спикером в пропагандистских изданиях. Историк называл Украину «Четвертым рейхом», а военнослужащих ВСУ — «селекционированными эсэсовцами». Он утверждал, что Украину «создали по настоянию Ленина», а в 1920-х годах в Харькове штрафовали за русскую речь. В 2023 году Васьков поучаствовал в написании монографии об «украинстве» как «сконструированной среде, в которую верят украинцы и считают частью своей жизни и идеологии». На лекции в Донецком государственном университете он рассуждал об «историческом опыте проведения денацификации».

Дело «Херсонской девятки»

Одним из показательных «украинских» дел стал процесс «Херсонской девятки» — группы жителей Херсона, которых летом 2022 года похитили российские военные. Это двое военнослужащих ВСУ, Денис Лялька и Сергей Ковальский, и гражданские заложники: специалист по установке дверей Сергей Офицеров, волонтер Красного Креста Юрий Каев, бывший начальник отдела транспорта Херсонского горсовета Олег Богданов, бывший работник Херсонской таможни Юрий Тавожнянский, автомастер Сергей Гейдт, менеджер по продажам Сергей Кабаков и предприниматель Константин Резник. Всем им грозит пожизненное лишение свободы по обвинению в начал выход из российского гражданства, однако процесс затянулся вплоть до полномасштабного вторжения. С начала войны Сергей оставался в оккупированном Херсоне и много времени проводил с отцом. 3 августа 2022 года в квартиру Геннадия Офицерова ворвались люди в гражданской одежде. Угрожая пистолетом, они проверили содержимое телефона Сергея, заковали его в наручники, надели мешок на голову и отвезли к нему на квартиру. Там, без понятых и свидетелей, провели обыск, изъяли компьютер, после чего увезли задержанного.

В тот же день похитили и племянника Офицерова — Сергея Ковальского. Его схватили на улице, по пути в магазин. Мать похищенного, Ирина Ковальская, связывает случившееся со службой сына в ВСУ: «На блокпостах люди с автоматами каждый раз всех останавливали, смотрели паспорта и сверяли со списками имен. У нас в Херсоне тогда выкрали списки полицейских, военных, рассказывал, что его пытали током: «Все тело сводит судорога, говорили „рассказывать“, на вопрос „что рассказывать“ я получал новый разряд». Спустя неделю издевательств Сергей согласился «подписать все, что скажут». Содержания документов, под которыми силовики приказали поставить подпись, он не знал.

Сергея Ковальского несколько раз возили на обыски домой. «Когда его привели, он был грязный, вонючий, в кровище. Саша, жена, вымолила, чтобы ему разрешили помыться, а в ванной увидела, что он весь синий. Спросила, что это, а он говорит — ток. Ему там и почки отбили, он писал кровью», — рассказывала его мать. Во время обыска жену Сергея тоже заставили подписать чистые листы, не объясняя, зачем.

Российские военные не только применяли к задержанным физические пытки, но и издевались морально: заставляли играть в «русскую рулетку», имитировали расстрел, прятали задержанных в пыточной и сообщали остальным, что увели их «обнулять», допрашивали о патриотических чувствах под гимн России и песню «Вставай, страна огромная».

Российские военные заставляли пленных играть в «русскую рулетку», имитировали расстрел, прятали задержанных в пыточной и сообщали остальным, что увели их «обнулять»

В том же августе 2022 года задержанных по отдельности вывозили в город, чтобы снять постановочные ролики об их задержании. Позже их заставили принять участие в съемках для российского телевидения. «Нас посадили за стол, на столе стояли микрофоны, видеотехника, люди в экипировке сказали, чтобы я не вздумал „чудить“. Мне задали вопросы по опроснику, я ответил, как мне было приказано, корреспонденты были очень довольны», — рассказывал на суде обвиняемый Константин Резник.

На телеканале «Россия 1» действительно выходил сюжет о «группе украинских диверсантов». В кадре оперативники взрывают заминированный автомобиль, обнаруживают килограммы взрывчатого вещества при обыске, «задерживают» и «допрашивают» подозреваемых. По версии пропагандистов, Сергей Кабаков должен был поместить взрыватель в гидроцикл херсонского чиновника, а Константин Резник — совершить подрыв, когда жертва будет рядом. Ирина Ковальская отмечает, что в ролике абсолютно все сфальсифицировано:

«Даты задержания с реальными не совпадают. Объединили их в девятку какую-то: ладно Сережка и Сережка — родственники, но остальных они никогда не видели. Все белыми нитками шито, и на кого это рассчитано, на дурака?»

Херсонцев держали в подвале около двух месяцев, после чего заставили подписать пустые листы бумаги, угрожая убийством. В октябре их вывезли в СИЗО Симферополя, где предъявили обвинения в международном терроризме и покушении на убийство сотрудника оккупационной администрации Херсонской области Алексея Ковалëва по поручению СБУ (он действительно был убит, но 28 августа, когда все фигуранты дела уже были под арестом). Даты задержания в документах совпадали с датой съемок.

В январе–феврале 2024 года, к началу рассмотрения дела в военном суде, херсонцы попали в ростовский СИЗО-1. Геннадий Офицеров узнал об этом из писем сына: «Канализация течет, камеры переполнены — иногда до тридцати человек там, где должно быть десять. Влажность такая, что бумага сыреет и невозможно на ней писать. На прогулки не выводят».

На суде стало известно, что обвинение опирается на показания главного свидетеля — Юрия Ковалëва, брата убитого в 2022 году чиновника. Сергей Кабаков и Константин Резник в прошлом выполняли работы в доме Ковалëва. У них произошел с ним конфликт, который мог стать поводом для оговора, считают обвиняемые.

Ни один из девяти подсудимых не признал вину. «Чтобы из военнопленного превратиться в международного террориста, понадобилось три вещи: ручка, бумага и дуло у виска», — высказался Ковальский в ходе одного из заседаний.

Гособвинитель приобщил к материалам дела письменные признания, видеозаписи признания и задержаний, акты оперативных экспериментов от августа 2022 года. Сторона защиты считает эти акты незаконными, так как по закону «Об оперативно-розыскной деятельности» следственные действия осуществляются только на территории России, а Херсонская область «вошла в ее состав» лишь 4 октября 2022 года. Факт задержания и помещения обвиняемых под стражу адвокаты назвали незаконным похищением граждан Украины.

У Сергея Ковальского проблемы со здоровьем — гидроцефалия головного мозга, и его мать безуспешно пытается добиться для него медицинской помощи. Ирина подчеркивает, что Международный комитет Красного Креста отказался помочь ее сыну: «В ответ на предоставленные свидетельства пыток и ужасных условий содержания они говорят, что ничего не могут сделать, так как придерживаются нейтралитета. Таковы все их ответы за три года».

С ноября 2022 года Геннадий Офицеров обращается и в украинские, и в международные инстанции: «В ООН мне ответили, что если я уже знаю, где находится мой сын, и у него есть адвокат, то они мне больше не могут помочь. А Красный Крест постоянно говорит: ждите, ждите». Офицеров говорит, что прилагает максимальные усилия, чтобы о его сыне и обо всей «девятке» не забывали: сотрудничает с международными правозащитными организациями, журналистами, контактирует с украинскими политиками.

Сроки за комментарии

Жителей оккупированных территорий активно судят и за публичные высказывания в поддержку Украины или против российских властей.

Николая Голубова из Бердянска задержали в декабре 2023 года. По версии следствия, он размещал комментарии в поддержку «Азова» и легиона «Свобода России». На рассмотрение дела ушло пять заседаний, и в июле 2024 года ростовский суд назначил ему пять лет лишения свободы.

Предпринимательницу из Мелитополя Оксану Павленко судили за комментарий с призывом «массово поджигать российские военные объекты и уничтожать граждан России», который она якобы оставляла в мае 2024 года. Украинские издания при этом сообщают, что Павленко была задержана еще летом 2023 года и все это время находилась в СИЗО. В сентябре 2024 года ее внесли в список экстремистов и террористов, а спустя два месяца военный суд в Ростове-на-Дону приговорил ее к пяти годам колонии за «публичное оправдание терроризма».

В августе 2024 года прокуратура самопровозглашенной «ЛНР» направила в тот же ростовский военный суд уголовное дело в отношении жительницы Луганска Анны Атоян. Следствие считает, что в мае 2023 года она написала комментарий с призывом к ВСУ устраивать теракты в России. Женщина с такими же персональными данными числится кандидатом философских наук, доцентом кафедры документоведения и архивоведения Луганского государственного педагогического университета. В июне 2024 года Анна Атоян была включена в список экстремистов и террористов.

Заключенных не признают в Украине

Вопросами освобождения заложников в Украине занимается Комиссия по установлению факта лишения личной свободы вследствие вооруженной агрессии. Работу этой комиссии часто критикуют родственники арестованных.

Одним из тех, кто столкнулся с несовершенством работы этого ведомства, стал и Геннадий Офицеров: «Я отправил им пакет документов, а они говорят: ваш сын не гражданин Украины, решайте свои вопросы сами». Отец обвиняемого надеется создать прецедент.

По словам Офицерова, родственники других заключенных часто жалуются на безосновательные отказы комиссии в признании статуса заключенного, что фактически лишает узника права на помощь со стороны государства. На это обращали внимание и правозащитники. Геннадий подчеркивает, что не у всех даже есть возможность обратиться в комиссию:

«Я более-менее продвинутый, а допустим, женщина в возрасте, в селе, у нее пропал сын — на этом все закончилось. И даже если ей помогут составить документы для комиссии, оттуда придет отказ, и что дальше?»

Чтобы защищать права узников, их родные создали «Объединение родственников политзаключенных Кремля». Глава организации Игорь Котелянец объясняет причины отказов в признании статуса заключенного так: «Нередко [родственники заключенных] получают отказы за неимением сведений. Какие нужны документы — ни юристы, ни члены комиссии не знают. Закон это не объясняет, подзаконные акты тоже».

После окончания войны заключенных могут не вернуть

Если человек был осужден и отбывает наказание, то Женевские конвенции на него не распространяются, говорит Михаил Савва. «Мы можем ожидать освобождения военнопленных, гражданских инкоммуникадо, но тех, кто уже получил приговоры, нужно освобождать другими способами», — объясняет правозащитник.

В декабре 2024 года российский омбудсмен Татьяна Москалькова обнародовала список из 630 пленных, которых Украина «отказывается забирать». Михаил Савва отмечает, что в этом списке впервые оказались 14 гражданских. Правозащитник считает это первым официальным признанием российских властей в совершении военного преступления: они используют украинских мирных граждан как заложников, чтобы вернуть из плена своих солдат.

Международная реакция на захват украинских заложников остается фрагментарной и недостаточной, говорит основательница сообщества «Активатика», в прошлом оппозиционный российский политик Евгения Чирикова. Вместе с соратниками она уже несколько лет пытается привлечь к проблеме внимание европейских политиков и российских активистов. Несмотря на регулярные доклады ООН о пытках и жестоком обращении с пленными украинцами, системные меры отсутствуют. Внимание на проблему пыток и лишения свободы украинцев обращают только отдельные страны — например, Эстония, Финляндия и Франция.

«Это настоящая катастрофа, выстроена система террора против украинцев. Неважно, военных, гражданских — просто по национальному признаку. В странах свободного мира необходима публичная дискуссия о том, что на оккупированных территориях происходит террор», — говорит Чирикова.

Для привлечения внимания к проблеме украинских заложников и их освобождения была запущена Международная кампания “People First!” за освобождение людей, насильно удерживаемых в результате вторжения России в Украину. Основная цель кампании, по словам Михаила Саввы, не допустить, чтобы вопрос освобождения заложников был отодвинут на второй план в ходе возможных переговоров: «Мы понимаем, что такая угроза есть, поскольку современная политика очень меркантильна. Люди с их правами стоят далеко не на первом месте».

На данный момент к инициативе присоединились более сорока организаций, среди которых Харьковская правозащитная группа, Московская Хельсинкская группа и «Мемориал». После выборов в США на сайте кампании появилось обращение: «Мы призываем новую американскую администрацию, а также международные организации и правительства, у которых есть возможность оказать влияние на ход переговоров, обратить внимание на эти острейшие гуманитарные вопросы». Савва добавляет, что кампания подразумевает призыв к обмену всех на всех, если говорить о военнопленных, и к безусловному освобождению украинских гражданских.

Чирикова считает, что для решения проблемы похищений украинцев недостаточно только призывать к обменам и переговорам: «Единственный способ остановить террор — освободить оккупированные территории. Нужны [истребители] F-35, а не переговоры». «Одно другого не исключает. Необходимо увеличивать поставки оружия, добиваться победы Украины на поле боя, поскольку это улучшит ее возможности для переговоров», — согласен Михаил Савва.

theins.ru